Вчера я посмотрела фильм Ольги Синяевой «Блеф, или С новым годом!» - документальный фильм о российских сиротах. Впрочем, это вовсе не рецензия на картину. Про «Блеф» много не скажешь, да и не нужно говорить. Это потрясающе сильная работа, за которую могу только искренне поблагодарить автора. А поговорить, точнее – подумать, хочется о другом. Например, о том обсуждении, которое последовало за просмотром. Обсуждение модерировали Александр Гезалов и Виктор Воронов, они же выступали в качестве экспертов по затронутому вопросу. Я не стану утруждать внимание читателя перечислением заслуг и жизненных кредо обоих экспертов – для желающих исчерпывающая информация найдется в мировой паутине. Да и не столько важны заслуги и номинации, сколько те однозначные мнения, которые высказывались экспертами. И именно эти мнения заставили меня все-таки написать этот текст. Замечу справедливости ради, что идея написать родилась не сейчас, а, наверное, больше года назад, когда я, волонтер и руководитель волонтерской организации, впервые увидела и услышала Александра Гезалова на одном из его семинаров. Думаю, многим моим коллегами и единомышленникам, которым случалось слушать Александра, читать его статьи или смотреть видео, знакомо то не совсем понятное, но хорошо ощутимое чувство тревоги, которое остается с тобой.

«Я делаю что-то не так». «Мы работаем неправильно». «Я допускаю ошибку, я не умею, как правильно, и сумею ли, вообще?». «Боже, как это непостижимо сложно! А может, вообще, не стоит, не надо?…».

Вот, собственное, ответ на вопрос, зачем я пишу. Это мой долг – перед теми, кого я ввела в сферу волонтерства, кого познакомила с сиротами, кому предложила эту подчас непосильную ответственность. Мой долг поделиться результатами многомесячного обдумывания и передумывания вновь и вновь одних и тих же вопросов – «Что я делаю не так?» и «Нужно ли то, что я делаю?»

Вчера во время обсуждения фильма Александр Гезалов вновь говорил о том, что работа волонтеров часто оказывается не пользой, а вредом для детей. И я, само собой, не стану и не могу с этим спорить – слишком очевидны реалии добровольчества в современной России. Да и сама я, например, на занятиях школы волонтера посвящаю целые лекции тому, что бы постараться развенчать те ложные стереотипы (да-да, как ни парадоксально звучит, но они уже успели сформироваться! Когда? Как? Видимо, так же непостижимо и загадочно, как слишком многое в нашей стране), которые неотступно преследуют, в том числе, и нашу работу. Разовое, стихийное волонтерство для галочки, особенно в канун дня ребенка и нового года. Студенческое добровольно-принудительное волонтерство (в большинстве своем, но не без исключений, конечно). Унифицированные кепочками, футболочками, флажочками и банданочками волонтеры на олимпиаде/универсиаде/спартакиаде и еще каком только ни придумаешь -аде. Корпоративное волонтерство под руку с плазменными ТВ и прочими признаками благополучия.  Селигероподобное «начни-свой-путь-к-власти» волонтерство. И прочие разновидности и особенности. Но это еще полбеды. А как быть с пугающим, но таким распространенным принципом «будем считать, что сделали доброе дело»? Или, того хуже, «мне что, своих проблем мало, еще с чужими возиться?!». Увы, увы, благие начинания имеют свойства порой переходить в свои противоположности. И тонны конфет на новый год, подаренные страждущими выполнить добронорму в год и почивающие в мусорных ведрах детских домов, уже стали притчей во языцех. И iPad’ы, преподнесенные либо особо состоятельными, либо особо прогрессивными спонсорами и обменянные на бутылку водки находчивым сиротой, множатся с каждым днем уже и за пределами столицы. Да, перекосов, перегибов, переломов якобы-добра, совершаемого под флагом доброй воли, во вред – много. Но дает ли это «много» право неоспоримо опытным и знающим экспертами отчитывать девочек-студенток, в простодушии своем вопрошающих: «Почему нас не пускают в детские дома»? Или поддерживать тех, кто, морщиня лоб и нос, будто имитируя зловоние, рассказывает о не вовремя случившемся опыте общения с сиротами, от которого «хотелось бежать»? Или, что самое главное, селить в душах тех, кто ни день и ни год оставляет очень много себя в детских домах, ходит на семинары и обдумывает себя в этом новом состоянии, чувство, способное подтолкнуть к вопросу «А может, вообще, не стоит, не надо?...»

На каждой встрече новичков, на каждой лекции, в каждом личном общении с начинающими и продолжающими волонтерами я говорю о том, что в добровольчестве есть два аспекта, две стороны – объект помощи и субъект помощи. И я до сих пор не могу ответить, работа с которой из них является более важной. И кто из нас в каком качестве выступает в каждый отдельный момент. Я не ставлю на весы «правильность работы с сиротой» и «правильность работы с волонтером», потому что лично для себя я давно сделала вывод – одинаково важны обе чаши. Звучит странно, кощунственно, непонятно, «да что это за бред, вообще»? Не бред. И вновь слушая Александра Гезалова, я вновь убеждаюсь – не бред. 

Много слов и вчера, и каждый раз в подобной ситуации говорится о необходимости перемен в системе, в стране, в головах. Как же к ним прийти?

Мы не туда смотрим – «зрите в корень проблемы, в семью – многодетную, нуждающуюся, стоящую на грани распада». А я бы поставила вопрос иначе. Зрите в корень проблемы, в семью – свою, благополучную или не очень, полную или не совсем, нуждающуюся в работе над улучшением или почти идеальную. И знаете, что часто помогает узреть, оценить, прочувствовать? Опыт волонтерства. И лишь узрев, оценив, прочувствовав, а еще проболев, проплакав, прожив чужую боль, вы воспитаете в себе и в своих близких, в своих детях ту самую способность любить, ту самую основу, которая не позволит рассуждать о возможности счастья ребенка в детском доме.

Мы не так помогаем – «уважайте сироту». И снова я бы предложила альтернативу. Осознайте себя. Узнайте себя. И, наконец, уважайте себя. И знаете, каков один из способов почувствовать себя (часто впервые в жизни!) и попробовать уважать себя? Посредством волонтерства. Мы теперь уже умные – мы знаем про депривацию, про нарушение самоидентификации, про расстройство гендера сироты и про многое другое. А вы знаете, как часто на встречи новичков приходят люди («взрослые, успешные, состоявшиеся»), которые теми или иными словами или даже без слов говорят, что пришли в отчаянном поиске своей идентификации, своих способностей к любви и привязанности?

У нас неправильный мотив – «вам же надо обязательно себя хорошим помазать». Это самое сложное и, наверное, самое важное. Да, нам важно помазать себя хорошим. А вам – не важно? Или им, или кому-то еще – не важно?  Я больше никогда не поверю тому человеку, который станет меня убеждать в чистом альтруизме, который (и только он!) движет его поступками. Но я поверю тому человеку, который, пусть стыдясь и стесняясь, расскажет о том, что ему хотелось бы чувствовать себя нужным, полезным, ему хотелось бы приносить радость. Ему хотелось бы быть хорошим! Да, пусть на простом, бытовом уровне. И это самый действенный мотив, поверьте. В конце концов, человеку – человеково, а чистое мученичество, как и абсолютный альтруизм – это из иных измерений.

А дальше… А дальше происходит метаморфоза. Происходит не быстро и не со всеми. Не все идут до конца, потому что любой поход до конца – это вне зоны комфорта. Но в той или иной степени, поверьте, метаморфоза происходит. Человек, сначала просто побывший хорошим, потом вдруг начавший чувствовать самого себя и заподозривший, что может себя уважать, человек, проживший чужую боль и оценивший то, что имеет сам, да, да, именно он и только он – способен зреть в корень, уважать сироту и иметь «более правильные» мотивы. Именно он придет на фильм Ольги Синяевой не потому что «сироток жалко», не потому что «модная тема», не потому что «все говорят», не потому что «я ведь тоже в благотворительности работаю», и не потому что «декан сказал, что надо». А потому что такой человек теперь знает, что и это – тоже он. Его касается, трогает, задевает – именно в терминах тактильности, а не созерцательности. И потому что он теперь умеет обдумывать и взвешивать – что и как он делает, готов ли он принять ребенка в семью (и оба ответа – «да» и «нет» – случаются, и оба они – ценны!), где личные границы сироты, которые он не имеет права нарушать, и многое-многое другое, к чему опытные и знающие эксперты призывают нас прямо сейчас.

Лаконичное резюме фильма от Александра Гезалова: «Смотреть всем». И вновь позволю себе поспорить. Смотреть не всем. Потому что, как бы нам не хотелось верить в обратное, те самые «все» подумают примерно так: «Мне что, своих проблем мало, еще с чужими возиться?!». Точнее, они и посочувствуют, и поплачут, и будут считать, что приобщились, а значит, лучше других. Но, поверьте – ни зреть в корень, ни уважать сироту, ни… Откуда знаю? Исключительно по личному и очень личному опыту работы с самыми разными носителями доброй воли.

Так кому же смотреть? В том числе, тем, кто начинал с помазания себя хорошим. И кто прошел через это и отправился дальше. Таких, прямо скажем, немного. В масштабах страны – так и вообще пшик. И именно здесь, уважаемые эксперты, нужны вы. Очень нужны вы! Но не для того, что бы селить тревогу, от которой полшага до разочарования, журить за «праздничное волонтерство» и отчитывать за необдуманное стремление «наносить добро». А для того, что бы поддержать. Поддержать! Не дать совершить много ошибок, но и позволить самому пройти путь от конфет на праздник до патроната или личной работы в многодетной семье. С осознанием важности второго не рождаются! К нему идут – как к любому значимому опыту, методом своих собственных проб и ошибок. Помогите идти, но позвольте делать шаги самостоятельно. Вашей опытности и знаний, я абсолютно уверена, достаточно для того, что бы уберечь от дебрей псевдо-добра.

«Так что же это получается», следует логичная мысль, «обретать себя - за счет сирот?! Это ли не кощунство?!». И вторят этой мысли многожды высказываемые мнения о том, что работа волонтеров с детьми, в общем-то, если и не вред, то более или менее бесполезность. Об этом можно много говорить, приводить статистику, опыт, программы и прочую документалистику. Я не стану. Но я найду время для каждого скептика и расскажу простые и в масштабах статистики, конечно, незначительные, но зато живые и настоящие истории и примеры, которые всегда дадут мне право противоречить скептикам и утверждать – уж точно не «за счет».

Эксперты, познакомившие нас с фильмом Ольги Синяевой, конечно, лучше меня знают о том, как работать с сиротами (я намеренно говорю только о работе). Но что-то мне подсказывает: о том, как работать с волонтерами, лучше знаю я. И как было бы хорошо объединить наши знания (Может, именно в этом ключ к успеху, но не в поддержании оппозицию «сирота – все остальные» посредством уличения этих самых «остальных» во всех их неправильностях) и унести в остатке уверенность в силе нашей кооперации, а не очередную порцию тревоги и глубоких сомнений. Которым, впрочем, я уже знаю, что противопоставить.  

Вместо постскриптума, фактическое. Что касается нового года, то «праздник», как и «подарок», может быть разным. Страшны не праздники с подарками. Страшно, когда носители доброй воли действуют, не включая мозг. Но здесь – все в наших руках, уважаемые эксперты. Волонтерские мероприятия могут, реально могут свести в единой точке потребность в помазании себя хорошим для волонтера и потребность не быть экспонатом зоопарка для сироты. И можете называть их праздниками. Хотя бы потому, что так короче и понятнее. Часто так говорят сами дети. Ну не выговорить им, например, «развивающее и реабилитационное мероприятия, приуроченное к новому году». Между тем, такие «праздники» (говорю, прежде всего, о тех, к организации и проведению которых имею непосредственное отношение) дают новые знания и умения (не абстрактно, а на фактическом уровне), возможность познать себя и свое «на что я способен» в доступной форме, возможность общаться, наконец. Нет, не каждый день с новым человеком (хотя и новые лица появляются регулярно), а с теми, кого ребята знают годами. И именно эти, ставшие «своими», приводят «новых», объясняя ребятам, для чего «новые» пришли. А стать из «новых» - «своими» сами сироты и помогают.

Про подарки. Они тоже бывают разными. И что бы вы не говорили, дети есть дети, и они любят подарки. Особенно, если их дарят те самые «свои», и дарят не сто первую пачку конфет, а что-то необычное и даже… бросающее вызов. Пусть бытовой, пусть небольшой, но вызов. Будь то ожерелье, которое, прежде чем носить, надо сделать самой, или игру, для которой и компанию собрать нужно, и роли распределить, и правилам следовать. Конечно, не все станут этот вызов принимать. Было бы странно, если бы все. Но затем мы и приезжаем к ребятам круглый год – чтобы учить принимать вызов на самом доступном уровне: не отворачивать горделивое подростковое лицо от предложенного творчества, не отсиживаться в сторонке вместо шумной игры, отмазываясь, что «играть – это для мелких», а просто проявить себя и получить удовольствие. И я совершенно уверена: наша работа – позитивный опыт.

Вместо постскриптума, эмоциональное. Начала с фильма, им и закончу. После фильма Ольги Синяевой «Блеф, или С новым годом!» не нужно обсуждений и дискуссий. Нужно просто встать, спрятать глаза и уйти. Болеть или забыть, переживать или выдохнуть с облегчением, сбежать или… захотеть вернуться. Но точно не превращать этот сильнейший эмоциональный опыт в бесконечный поток слов. 

Анастасия Бабичева